— Никакого насилия, а свободный переход.
— Ну а про Лавру раскажите. Это ж животрепещущий вопрос.
— Лавра — украинская святыня, так?
— Это всемирная святыня.
— Как всемирная? А Сергиева Лавра в Москве тоже всемирная?
— Ну да.
— Значит она может принадлежать Украинской Церкве?
— Мммм. На каком основании? Она принадлежит государству!
— В Киеве тоже государству. И в Почаеве.
— [всрався]. Ну окей, а как будет переход происходить?
— А вот так и будет.
— Как? Так же, как и в деревне, в селе?
— Так же, как и в деревне.
— Община?
— Община.
— Но там живут монахи. Их много.
— Ну и что же. В деревне тоже много. Еще больше. Когда будет автокефальная церковь, мы разберемся. Но без насилия. Россия хочет вражды, и чтобы мы дали повод.
— Так вы томосом дaёте повод.
— Повода не будет.
— А как всё будет?
— Всё будет по канонам.
— Говорят куча денег идет с Украину в Россию с УПЦ МП. Это так?
— Так.
— У вас политический союз с государством.
— Ну да. А что тут такого? В каждой стране именно так и есть.
— Значит РПЦ поддерживает Россию, а вы Украину.
— Ну а Болгарская церковь кого поддерживает? Болгарию? Или Грецию?
— Ну, не знаю.
— Как «не знаю»? А Сербская? Сербию?
— Значит это вопрос политический?
— Политический / не политический. Это нормально. Это естевстенно. Есть страна — есть церковь.
— А что с Белоруской церковью происходит?
— Вот спрашивайте у белорусов.